Криптономикон, часть 2 - Страница 60

Все это время он почти никому из старых знакомых не звонил и практически не вспоминал о них, а вчера вечером вдруг бросился всех объезжать. Останавливался перед покосившимися, иногда еще дымящимися домами и вылезал из помятой «акуры» вместе со странной, загорелой и жилистой девушкой, которая, при всех своих возможных достоинствах и недостатках, явно была не Чарлин. Вряд ли строгие ревнители этикета именно так обставили бы встречу старых знакомых. Вчерашняя поездка — по-прежнему сумятица странных, болезненных впечатлений, но Рэнди начинает потихоньку их сортировать и подбивать итог. Общий вывод: три четверти людей, к которым он ходил в гости и которых приглашал к себе, у которых одалживал инструменты и которым за пару бутылок пива лечил домашние компьютеры, — три четверти из них не желают с ним больше знаться. Люди только что оправились от испуга и, вытащив на лужайку перед домом уцелевшее пиво и вино, праздновали счастливое окончание землетрясения, а тут Рэнди, да еще невесть с кем. Степень враждебности, как заметил Рэнди, в значительной степени определялась полом. Женщины либо не разговаривали с ним совсем, либо, наоборот, подходили поближе, чтобы обжечь его презрительным взглядом и получше рассмотреть новую пассию. Разумеется, удивляться не приходилось, ведь у Чарлин до отъезда в Йель был почти год на пропаганду своей версии событий. Она могла конструировать дискурс к собственной выгоде не хуже самых одиозных представителей белой мужской культуры. Без сомнения, она расписала, будто именно Рэнди ее бросил. Можно подумать, он оставил жену с четырьмя детьми. Как будто это не он хотел жениться и завести детей!.. Рэнди чувствует, что начинает себя жалеть, поэтому решает взглянуть с другой стороны.

Очевидно, для этих женщин он персонифицирует худший кошмар их жизни. А мужчины, с которыми он вчера встречался, склонны во всем поддерживать жен. Многие возмущались вполне искренне. Другие смотрели на него с нескрываемым любопытством. Третьи подчеркнуто демонстрировали симпатию. Странно, но самое суровое ветхозаветное осуждение проявили как раз люди, считающие, что все относительно и, например, полигамия ничем не хуже моногамии. Теплее всех его приняли Скотт, преподаватель химии, и Лаура, детский врач, которые после многих лет знакомства с Рэнди и Чарлин как-то открыли ему, под страшным секретом, что втайне от научного сообщества приобщают детей к церкви и даже крестили их всех.

Рэнди как-то был у них дома, когда помогал Скотту занести по лестнице ванну, и взаправду видел слово БОГ на взаправдашних листках бумаги, прилепленных на дверцу холодильника, на двери спален и куда там еще вешают обычно детское творчество. Имелись и другие свидетельства времени, потраченного в воскресной школе — вырванные из раскраски листы, на которых более мулътикультурный, чем во времена Рэнди, Христос (курчавые волосы и т.д.) беседовал с библейскими детками или выручал из беды различную домашнюю живность. Все это на фоне нормальных (т.е. светских) школьных рисунков, постеров с Бэтманом и тому подобного жутко смутило Рэнди. Как будто пришел в гости к образованным вроде людям и увидел неонового на черном бархате Элвиса над итальянской мебелью в стиле «техно». И не то чтобы Скотт и Лаура были задвинутыми фанатиками со стеклянными глазами и пеной у рта. Как-никак, они много лет выдавали себя за приличных членов уважаемого научного сообщества. Они были чуть тише многих, чуть незаметнее, но им делали скидку, как родителям троих детей, и никто ничего не заподозрил.

Вчера Рэнди и Ами целый час просидели у Лауры со Скоттом; только эти двое постарались хоть как-то приветить Ами. Рэнди представления не имел, что они думают о нем и его поведении, но чувствовал, что это не важно. Даже если Лаура со Скоттом считают, что он поступил дурно, у них есть какая-то общая схема, какие-то инструкции, как быть с отступниками. Если перевести это в термины администрирования UNIX'а (метафора, которую Рэнди применял почти ко всем случаям жизни), то выходит, что постмодернистские, политкорректные атеисты — это люди, внезапно оказавшиеся у руля большой и неизмеримо сложной компьютерной системы (общества) без документации и руководств. Они теряются при всяком отклонении от того, что считают нормой, поэтому вынуждены придумать и с неопуританским рвением поддерживать определенные правила. Люди, вмонтированные в церковь, похожи на сисадминов, которые хоть и не понимают всего, но у них есть документация, FAQ и файлы «readme» с указанием, что делать в случае сбоев. Другими словами, они способны проявить смекалку.

— Эй, Рэнди, — говорит Ами. — М.А. тебе сигналит.

— Что? — Рэнди смотрит в зеркало заднего обзора, видит потолок «акуры» и понимает, что лежит на сиденье, откинувшись. Он выпрямляется и находит «импалу».

— Думаю, потому, что мы едем со скоростью десять миль в час, — говорит Ами, — а М.А. предпочел бы девяносто.

— О'кей, — говорит Рэнди. Так же просто он вдавливает педаль акселератора и уезжает из города навсегда.

Бандок

— Это место называется Бандок, — безапелляционно сообщает капитан Нода. — Мы тщательно его выбрали.

Кроме него в палатке только Гото Денго и лейтенант Мори, но капитан говорит так, будто обращается к выстроенном на плацу батальону.

Гото Денго давно на Филиппинах и знает, что бандок на местном наречии означает любую гористую местность, однако капитан Нода явно не из тех, кто любит поправки со стороны подчиненных. Если капитан Нода сказал «Бандок», значит, это место будет зваться «Бандок» отныне и вовеки веков.