Криптономикон, часть 2 - Страница 78

— Тере?

— Тера. Как в «терафлопс».

— Все равно не поняла. Если ты говоришь «как», то изволь называть понятное мне слово.

— Один из десяти самых быстрых компьютеров мира. Видишь красное кирпичное здание справа от оси минус игрек? — Рэнди указывает вниз по склону. — Сразу за новым физкультурным корпусом.

— Это где антенны?

— Да. Его построила компания из Сиэтла.

— Он, наверное, страшно дорогой.

— Отец выцыганил.

— Да! — бодро подтверждает дядя Ред, вернувшись из положительной области x. — Вот кто потрясающе умеет находить спонсоров.

— Странно, что я до сих пор не замечала в нем особого дара убеждать, — молвит тетя Нина, с заинтригованным видом направляясь к большим картонным коробкам.

— Нет, — говорит Рэнди. — Просто он заходит в конференц-зал и начинает клянчить, пока всем не становится так за него неловко, что они соглашаются подписать чек.

— Ты сам это видел? — скептически спрашивает тетя Нина, берясь за коробку с надписью: «СОДЕРЖИМОЕ ВЕРХНЕГО БЕЛЬЕВОГО ШКАФА».

— Нет, но рассказы слышал. Научный мир тесен.

— Он сумел сколотить неплохой капитал на трудах своего отца, — говорит дядя Ред. — «Если бы мой отец запатентовал хотя бы одно из своих компьютерных изобретений, Палусский колледж был бы больше Гарварда» и все такое.

Тетя Нина уже открыла коробку. Почти всю ее занимает одно йглмское одеяло, шерстяное, в серовато-бурую и буровато-серую клетку. Оно толщиною примерно в дюйм; когда внуки съезжались к бабушке на каникулы, одеяло доставалось опоздавшему в качестве «штрафного». От запаха нафталина и плесени тетя Нина кривится, как скривилась до нее тетя Энн. Лет в девять Рэнди довелось спать под этим одеялом: он проснулся в два часа ночи от бронхоспазма, перегрева и смутного ощущения, что во сне его хоронили заживо. Тетя Нина захлопывает коробку и смотрит в сторону «импалы». Робин Шафто уже бежит к ней. Он неплохо сечет в математике и легко схватил общий принцип, поэтому знает, что коробку надо нести далеко в область (–х, – у).

— Наверное, меня просто беспокоит, что мои предпочтения будет оценивать суперкомпьютер, — говорит тетя Нина. — Я постаралась ясно выразить, что хочу. Но поймет ли меня машина? — Она останавливается у коробки «ФАРФОР», словно нарочно мучая Рэнди, которому очень хочется заглянуть внутрь, но страшно навлечь на себя подозрения. Он — рефери и поклялся быть объективным. — Про фарфор забудь. Чересчур старомодный.

Дядя Ред уходит за одну из машин — вероятно, до ветра. Тетя Нина говорит:

— А ты, Рэнди? У тебя как у старшего сына старшего сына могут быть свои пожелания.

— Без сомнения, мои родители, когда придет их время, передадут мне часть бабушкиного и дедушкиного наследства, — отвечает Рэнди.

— Очень дипломатично. Молодец, — кивает тетя Нина. — Но ты единственный из внуков помнишь деда и, вероятно, хотел бы что-нибудь получить на память.

— Ну, может, останется какая-нибудь ерунда, на которую никто не польстится, — говорит Рэнди. Потом как полный кретин — как организм, в который методами генной инженерии заложена непроходимая тупость, — смотрит на сундук и тут же отводит взгляд, чем окончательно выдает себя с потрохами. Видимо, его практически безволосое лицо — открытая книга. И зачем только он сбрил бороду! Крупная льдинка с почти различимым стуком ударяет его в роговицу правого глаза. Он слепнет от удара и термального шока. Когда звон в голове проходит, Рэнди открывает глаза и видит, что тетя Нина по быстро суживающейся орбите обходит злополучный сундук.

— Хм? Что там? — Она берется за одну ручку и обнаруживает, что сундук практически неподъемный.

— Японские кодовые книги времен войны. Стопки перфокарт.

— Марк!

— Да, мэм! — говорит Марк Аврелий Шафто, возвращаясь из отрицательного квадранта.

— Какой угол между осями плюс икс и плюс игрек? — спрашивает тетя Нина. — Я бы спросила у рефери, но начинаю сомневаться в его объективности.

Марк Аврелий смотрит на Рэнди и решает воспринять это как дружескую семейную подначку.

— В градусах или в радианах, мэм?

— Ни в том, ни в другом. Просто покажите его мне. Взвалите этот сундук на свою крепкую молодую спину и шагайте точно между осями плюс икс и плюс игрек, пока я не велю остановиться.

— Да, мэм. — Марк Аврелий поднимает сундук и начинает идти, поглядывая вправо и влево, убеждаясь, что идет точно по биссектрисе. Робин стоит в сторонке, с любопытством наблюдая за происходящим.

Дядя Ред, вернувшись из-за машины, в ужасе смотрит на Марка Аврелия.

— Нина! Солнышко! Этот сундук не стоит расходов на перевозку! Зачем он тебе, скажи на милость?

— Чтоб наверняка получить желаемое, — говорит Нина.

Кое-что из того, что желает Рэнди, он получает два часа спустя, когда его мать, проверяя состояние посуды, распечатывает коробку «ФАРФОР». Рэнди и его отец стоят у сундука. Родители уже заканчивают оценку; антикварная мебель разбросана по всей стоянке, словно после одного из тех удивительных торнадо, которые поднимают вещи в воздух и целехонькими переносят на много миль. Рэнди лихорадочно соображает, как, не нарушая клятву объективности, раздуть ценность сундука. Шансы, что он достанется кому-нибудь, кроме тети Нины, практически нулевые, поскольку она (к ужасу дяди Реда) оставила у Начала Координат все, кроме сундука и вожделенной консоли. Если отец хотя бы сдвинет его с места — чего никто, кроме Нины, пока не сделал — и Тера завтра присудит сундук ему, Рэнди сможет убедительно доказать, что это не просто компьютерная ошибка. Однако отец во всем слушает маму и не хочет слышать ни про какой сундук.